Камчатские рассказы 1980-х годов

[Семёнов Владимир]

Летайте самолётами "Аэрофлота"

Кто из нас не летал самолётами "Аэрофлота" в советские времена? Пожалуй, трудно найти такого человека. Если из областного центра в район летали "кукурузники", да ещё и по несколько рейсов в день, это уже что-то. Конечно, для столичного жителя или жителя Вашингтона и Токио это не показатель прогресса. А для нас, провинциалов, или жителей северных районов нашей необъятной родины это был показатель. Без особых хлопот можно было добраться до любимой тёщи в деревню Берёзово, потратив всего-то четырнадцать рублей. При этом большая часть времени затрачивалась на поездку до аэродрома в городе и от деревенского аэродрома где-то на окраине села, подальше от любопытных коров да коз, которые всегда к прилёту самолёта пытались проверить на зуб зелёную лужайку посадочной полосы. Тогда лётчику приходилось нарезать круги над полем и устрашающим пикированием разгонять эту непослушную скотину, которая и читать-то не умела, и не понимала, что это аэродром, и не знала, что нельзя здесь траву рвать во время посадки или взлёта самолёта. Так как специальных транспортных средств для доставки пассажиров от борта самолёта к дому тёщи "Аэрофлотом" тогда не предусматривалось, приходилось использовать гужевой или мотоциклетный транспорт, который был тогда самым распространённым на селе.

Многое тогда не предусматривалось. Компьютера и Интернета тогда не было, и чтобы улететь домой после горячего отпуска на Чёрном море на далёкую Камчатку, нужно было купить билет в кассах "Аэрофлота" за десять дней до вылета. Желающих купить этот билет было очень много. А самолёт-то не резиновый, он же не растягивается. Придумали конструкторы самолётов сто двадцать сидений, куда ещё посадишь? Да и не трамвай это, в трамвае можно потесниться, а в самолёте как? Сколько было сидений, столько и билетов продавали. Правда, часть билетов резервировали для особых случаев, вдруг секретарю обкома надо срочно проверить, как там уборка урожая идёт, или депутату на пленум надо срочно прибыть. Но это особые случаи, бывало, что не надо им никуда лететь, и билеты эти оказывались невостребованные. Вот их и продавали за час до посадки. Что там творилось! Расскажешь кому, не поверит. А было же!

Аэропорт тоже не резиновый. Запланировано проектировщиком пятьсот скамеек для пассажиров, больше-то не поставишь. А пассажиров больше, не успевают самолёты летать, да ещё если нелётная погода? Тогда вообще крах. Людей в аэропорту, как в трамвае в час пик. Бегают все от кассы к кассе, вдруг лишний билетик появится. На регистрацию бегут, вдруг там кто опоздал или невостребованные места продают.

Это хорошо, когда один, и без чемоданов, а если жена и ребятишки? Ужас! Это надо пережить. Ребятишки пить хотят, потом кушать. Жене в туалет надо, да и о себе нельзя забывать. Захваченное место в аэропорту оставлять нельзя и на минуту. Только встал посмотреть, что там возле пятой кассы, куда это билеты продают, тут же место захватят. Теперь ходить надо, пока сам не захватишь место у такого же раззявы. Вот и одни ходят, а другие сидят. Всем-то сесть негде. Разве что на ступеньках, постелил газетку и сиди. Надо сходить куда-то, свернул газетку в рулончик и пошёл куда надо. С одной стороны, удобно, место всегда с собой, а с другой стороны, ходят мимо, так и норовят коленкой в лицо ткнуть от зависти.

Так вот, в один из последних дней августа собралось в аэропорту Хабаровска тысяча пассажиров, а может, и больше. Всем надо срочно улететь. Кому на Сахалин, кому в Магадан, а кому и на Камчатку. Скоро первое сентября, ребятишкам в школу, а они тут, в аэропорту Хабаровска сидят. До Хабаровска добрались кто как мог, а дальше-то — только самолётом можно долететь. Все бегают от одной кассы до другой, потом бегут к диспетчеру на второй этаж, требуют дополнительный рейс. Диспетчер всех отправляет к начальнику аэропорта, тот ещё дальше, круг замыкается. Народ устаёт от этой беготни, собирается кучками под лестницей, обсуждая сложившуюся ситуацию. Тут же родная милиция бдит, вдруг что удумают эти северяне, за ними глаз да глаз нужен.

Под лестницей правого крыла магаданцы собрались, а под лестницей левого крыла камчатцы. Нашлась же среди камчатцев одна умная женщина, предложила в краевой комитет партии заслать гонцов. Тут же сочинили петицию, подписались человек сто и проводили гонцов до такси. Сидим, ждём. Прошло часа полтора, и с гордым видом людей, выполнивших своё предназначение, они появились в аэропорту. Сметая всех на своём пути, вся наша группа кинулась им навстречу.

— Ну? Что? — спрашиваем мы.

А они, выдержав паузу, подождав, пока соберутся все камчатцы и тут же прилепившиеся к нам пассажиры из Магадана и Сахалина, гордо сообщили:

— Товарищи! Мы к первому секретарю крайкома пробились, обещал дополнительный рейс! Ждите объявления!

— Ура! — закричали самые невыдержанные, кто-то предложил: — Качай их!

Но наши скромные, простые труженики Севера, с большим трудом отбившись от желающих покачать их тела, растворились среди нас. Только сразу несколько милиционеров, подойдя ближе, как бы равнодушно и строго приглядывались к нам. И тут объявляют по радио:

— Вниманию пассажиров, вылетающих в Петропавловск-Камчатский, билеты на дополнительный рейс до Петропавловска продаются в кассе номер три.

Мгновенное столпотворение смело всех, кто не имел отношение к Петропавловску, и выстроилось в длинную извилистую очередь возле кассы. Три милиционера, соблюдая дистанцию, строго наблюдали за порядком. Но тут можно было и не наблюдать. Северяне — дружный народ, в беде не оставят, но и своего не упустят. Когда надо, и локтями поработают. Так что шуму и скандалов в нашей очереди не было. С полчаса всё спокойно было.

Тут явился один и, подняв над головой красную книжицу, закричал, чтобы все слышали:

— Я депутат, мне без очереди положено.

Народ плотнее сжался от его крика, но возмутителя спокойствия к кассе не подпустил.

Тогда он отступил поближе к милиционерам и повторил:

— Депутатам положено без очереди.

Народ в очереди зароптал, теснее прижимаясь друг к другу:

— Откуда он взялся? Где он раньше был, когда в крайком ездили?

Присутствие милиционеров сдерживало людей.

Женщины начали давить на жалость:

— Вы что! Тут же дети! Им в школу надо! Мы уже неделю улететь не можем!

Но тот с невозмутимым видом повторил:

— Я депутат, мне положено без очереди.

Народ в очереди сжался до предела и промолчал. Тишина. И тут шёпот, слышный только в очереди к кассе:

— Здесь маршал корейских вооружённых сил стоит, а там депутат какой-то.

И очередь подхватила:

— Тут маршал стоит! И то ничего, а он деепуутаат!

— В очередь вставай! Депутат! — дружно советовали ему женщины.

Милиционеры развернулись на сто восемьдесят градусов и, как на армейском плацу, чётким шагом удалились подальше от касс. Депутат молча пристроился в конце очереди, и всё успокоилось.

Через час объявили посадку на наш дополнительный рейс, а через два часа, уставшие и счастливые, мы, пролетая над Авачинской бухтой, показывали в иллюминаторы соседям по самолёту свои дома. Мы дома!

[Раиса Аркадьевна]

Семёнов Владимир, спасибо за напоминание о тех временах.

Да уж, Хабаровский аэропорт не забудешь. Прямых рейсов на Петропавловск-Камчатский из Москвы не было, только до Хабаровска, а на Камчатку покупай билет в Хабаровске. Приходилось ждать билетов в аэропорту по несколько дней. И действительно на газетах спали, прямо на полу — на галерее второго этажа, под огромными окнами (тогда было ещё старое здание аэровокзала). Сама это испытала.

[Семёнов Владимир]

Я рад, что на Камчатке остались ещё люди, которые помнят те времена. Мне пришлось в девяностые уехать на Урал, но частица души осталась там и теперь страдает.